У края ямы
Один шаг в невысокие Святые врата монастыря Новомучеников Российских – и оказываешься на вымощенной площадке. Прямо – поклонный Крест, а за ним — обнесенная низкой оградкой темная земляная воронка. По ее краям свечками стоят тонкие сосны. На самом деле это не воронка. Это заброшенная угольная шахта. Под слоем земли – пустота глубиной с 20-этажный дом.
В эту-то пустоту в ночь на 18 июля 1918 года революционные солдаты сбросили семь человек. Живьем. Сначала завязав им глаза. Восьмого убили выстрелом в затылок.Потом закидали шахту гранатами и горящей серой, досками и прочим хламом. Но и после этого кое-кто из казненных еще оставался жив. И в течение нескольких дней местные жители, оказавшись поблизости, слышали откуда-то из-под земли пение: «Иже Херувимы…».
Монастырь Новомучеников и исповедников Церкви Русской.
«Мой дедушка имел счастье знать прпмц. Елизавету Федоровну»
Прот. Серафим Ган:
— Обстоятельства кончины алапаевских новомучеников были задокументированы. Удалось перевезти останки всех мучеников сначала в Пекин, где они и были похоронены. А останки Елизаветы Федоровны и инокини Варвары были перенесены в Иерусалим.
Мой двоюродный дедушка архиепископ Ювеналий (Килин), скончавшийся в 1950-х годах на Ижевской кафедре, очень хорошо знал игумена Серафима Кузнецова, который совершил перенесение этих останков из Пекина в Иерусалим. Они жили в Белогорском монастыре, были друзьями и имели счастье и благословение встречать Елизавету Федоровну еще при ее жизни. Судя по их свидетельствам, не только монашествующие Белогорской обители, но и народ чтили ее за святость жизни.
После революции и гражданской войны архиепископ Ювеналий оказался в Харбинской епархии. Он поддерживал дружбу и переписку с игуменом Серафимом Кузнецовым, который с останками Елизаветы Федоровны и ее келейницы Варвары оказался на Святой Земле и поместил их в русский женский монастырь в Гефсимании. Игумен Серафим не примкнул к Зарубежной церкви, но был принят в Иерусалимскую Патриархию и служил в Малой Галилее, в летней резиденции Иерусалимских патриархов, и чуть ли не каждый день совершал Божественную Литургию и хранил память об Алапаевских мучениках.
Примерно с 1960-х годов тогда еще молодой епископ Лавр, будущий Первоиерарх Русской Зарубежной Церкви, регулярно организовывал паломничества на Святую Землю. Русские эмигранты ездили туда не только помолиться у Голгофы, на Гробе Господнем и у других великих святынь, но и для того, чтобы почтить место упокоения великой княгини Елизаветы Федоровны и инокини Варвары.
А уже к началу 1970-х годов было принято решение о церковном прославлении новомучеников в РПЦЗ.
Елизавета Федоровна рядом и помогает
Алапаевск встретил дождем, не проливным, но методичным. Над головой серое небо, под ногами – лужи, мокрые дома. Многие из них, и каменные, и бревенчатые, почерневшие от дождя и от времени, в три, в пять окон, с резными наличниками, на высоких кирпичных фундаментах, поднимающихся из промокшей зелени палисадников, могли бы, наверное, немало рассказать о том, что происходило здесь почти сто лет назад.
К остановке подошел высокий широкоплечий человек в камуфляже. «Десантник?» — подумала я. «Здравствуйте. Я — отец Серафим. — Это вы из Москвы приехали?»
«Ноги для чего, спрашивается, мыли после Тайной вечери?»
Отец Серафим был нашим гидом по Алапаевску. В этом году 29 июня в городе открыли памятник Великой княгине. Эта новость вызвала у горожан живое обсуждение. Кто-то возмущался: а зачем вообще памятник? Кто такая Елизавета, что ей в Алапаевске ставят памятник? А какая польза от этого памятника? Кто-то не знал, что памятник поставлен на деньги частного инвестора, и возмущался, что средства из бюджета потратили на монумент вместо того, чтобы строить дороги.
— Но когда сам памятник открывали, — рассказывает нам отец Серафим, — людей было много, и все видели, как в этот облачный день, не раньше и не позже, но в тот самый момент, когда с памятника снимали полотно, разошлись облака, и выглянуло солнце. — И вот она стоит, с лилией, с крестом, с благословляющей рукой, а лилии – это любимые цветы матушки Елизаветы, они же благоухают.
Как были открыты мощи прпмц. Елизаветы и инокини Варвары
Когда мы говорили с самыми разными людьми, задавали им один вопрос: «Ощущали ли вы сами, на своем опыте, как помогает Елизавета Федоровна, а если да, то как? Второй вопрос, прямо скажем, как-то уж слишком по-журналистски бесцеремонно вторгается в личное пространство. Но и не задавать его было бы странно, ведь кто же, зажегши свечу, ставит ее под спуд?
Кто-то не хотел откровенничать. У кого-то вопрос вызывал недоумение – как это помогает?
Но многие рассказывали…
Рассказывали школьники, пенсионеры, медики… И это были рассказы о настоящих чудесах, но о чудесах, ставших уже немножко привычными, чем-то само собой разумеющимся.
«Посмотрели на меня как на ненормальную»
«Не волнуйся, Степа»
— В нашем центре «Медицинского образования» работает отряд «Милосердие» и отряд «Сердца молодых». Туда идут по желанию – мальчики, девочки… Мы ходим в больницу. Помогаем ухаживать за тяжелыми больными, одинокими, в палате интенсивной терапии, в неврологическом интернате — профилактика пролежней, кормим, поим…
И вот однажды мы с моим студентом Степаном должны были ехать в Екатеринбург на конференцию, заказали «Газель». У него была опухоль головного мозга. Он страдал сильными головными болями. Я за него волновалась, думала, как же он поедет. В шесть утра выезжать, он не выспится, будет с головной болью.
Мы садимся в «Газель», и по дороге он мне рассказывает, что вечером помолился Елизавете Федоровне и сел повторять доклад, чтобы прочитать его наизусть. Готовился к выступлению в Екатеринбурге. И как будто ему кто-то глаза закрыл, и он уснул. Ему приснилась Елизавета Федоровна, которая гладила его по голове и говорила: «Не волнуйся, Степа. Все у тебя будет хорошо». Он даже проснулся от этого. Сказал, что это она его разбудила, чтобы он автобус не проспал. Когда мы с ним приехали, он успешно защитился, мы стали лауреатами, первое место заняли. А потом он мне сказал, что в тот день у него голова не болела – вообще.
«Люди молятся и очень верят»
Ко мне подходит женщина и говорит: вы не могли бы перевязать моего сына – у него на плече рана. Мы идем уже неделю. И он неделю не делал перевязку. Я открываю рану и по ее характеру понимаю, что это не простая рана, это рана – онкологическая. Но как сказать об этом человеку – не знаю. Но тут он сам говорит: доктор, у меня же рак. И рассказывает, что три года назад их знакомая вела с собой на Крестный ход сына, страдавшего онкологическим заболеванием. Он всю дорогу молился, и – излечился от рака. И этот человек шел с такой верой.
Через полчаса еще один, с похожей раной, с такой же историей. И рассказывает, что в том году прошли с крестным ходом, и тогда у него было две или три раны. В этом году осталась одна и маленькая. Люди идут, молятся и очень верят, что Елизавета Федоровна им поможет. Об исцелениях – свидетельствуют.
«Больше чем мученица»
Источник: Милосердие.ру